Экуменизм и различение духов.

Джефф Басскер, Сергей Худиев

Слово Божие заповедует нам не уклоняться ни направо ни налево , и это особенно ясно в связи в тем, что враг предлагает нам духовные опасности как бы парами - с тем, чтобы мы, с самым искренним намерением желая избежать одного греха, впадали бы в другой, противоположный. Для экуменически настроенной части российских христиан, похоже, является малоактуальной опасность уклониться направо, в узость и нетерпимость, подменяющую веру в Спасителя верой в спасительную традицию, и наиболее серьезная опасность, на наш взгляд, может исходить слева, от некритического принятия любых западных духовных влиянии. Между тем, далеко не все эти влияния можно признать добрыми; следование некоторым из них может привести к отпадению от христианской веры как таковой. Мы понимаем, что это звучит неприятно. Многим из тех, кто будет читать эту статью, приходилось сталкиваться с проявлениями агрессивной нетерпимости, готовой записать в «еретики» и «вероотступники» всех, кто не соответствует строгим требованиям, выдвигаемым той или иной группой «неумеренных ревнителей». Мы понимаем, что душевная боль, вызванная такими нападками, побуждает многих людей вообще противиться всяким разговорам о «стоянии в вере», и стремиться, может быть, не вполне осознанно, к устранению вообще всяких рамок, которые отделяли бы допустимые «разномыслия» от «пагубных ересей». Именно в этом и состит тактика врага - « мы [бесы] направляем ужас каждого поколения против тех пороков, опасность которых сейчас меньше всего, одобрение же направляем на добродетель, ближайшую к тому пороку, который мы надеемся сделать свойственным времени» (К.С.Льюис «Письма Баламута» стр. 115). Сталкиваясь с проявлениями отталкивающей нетерпимости, легко решить (если не на уровне рассудка, то на уровне эмоций), что самый страшный грех - это твердость в отстаивании своих убеждении, а самая желанная добродетель - это «открытость» и «терпимость» любой ценой. Между тем, это совсем не так: слово Божие, увещевая нас принимать друг друга «без споров о мнениях», и «ради пищи не разрушать дела Божиего», т.е. проявлять терпимость к обрядовым и богословским разномыслиям, вместе с тем, призывает нас проявлять твердость в действительно принципиальных вопросах: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его; ибо приветствующий его участвует в злых делах его»(2 Ин. 12). Христианский экуменизм возможен не потому, что христианство - это некий кисель, который можно было бы без проблем разбавлять водой или другими жидкостями, а именно потому, что христианство - это камень. «На самом деле христианская вера оказывается не только определенной, но и отделенной от всех нехристианских вер пропастью, с которой не сравнить самые серьезные случаи разделения внутри христианства»(К.С.Льюис «Просто христианство. Бог под судом.» стр. 24 ). Между принятием и отвержением Христа существует настолько резкая грань, что, при всех наших разномыслиях мы можем констатировать, что находимся по одну и ту же сторону этой грани. Христиане призваны искать единства между собой не ради «терпимости» и «открытости» как таковой, но ради Господа нашего Иисуса Христа. Центром, смыслом и содержанием христианского экуменизма является не единство как таковое, но Господь Иисус Христос - истинный Бог и истинный Человек, который предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего. Открытость - очень хорошая и правильная вещь, но именно самые хорошие вещи превращаются в самых страшных идолов, когда для людей они становятся важнее Бога.
В этой статье мы хотим обозначить те духовные тенденции, проникновение которых в среду российских христиан вызывает нашу тревогу; речь идет о либерально-модернистком подходе к Библии и христианской вере, подходе, который стремиться разрушить те «твердые основания» христианства, без которых оно вообще не может существовать. Необходимо уточнить, что здесь мы называем «либерально-модернистким подходом». В России православного священника могут называть «либералом» и «модернистом» за то, что он во время богослужения читает Писание по-русски. К модернизму в западном смысле это не имеет никакого отношения. В западной системе координат «модернисткие» православные священники оказались бы ортодоксами и консерваторами. Мы используем слово «модернизм» для обозначения попыток изменить христианскую веру таким образом, чтобы сделать ее более «успешно продаваемой» в современном мире. Мы не говорим при этом об изменении обрядовых или культурных форм выражения Благой Вести. Мы сами являемся гражданами стран с очень разной культурой и принадлежим к церквям с очень резко отличными богослужебными традициями. Мы не сомневаемся в том, что формы выражения христианской веры могут менятся от страны к стране и от эпохи к эпохе. Модернизм изменяет не формы выражения, а само содержание христианской веры, и изменяет настолько, что она просто перестает быть христианской. Возможно, в наших попытках прояснить четкую границу между христианством и тем, что христианством уже не является, будет легко увидеть покушение на свободу интеллектуального и религиозного поиска. Кто мы такие, в самом деле, чтобы решать, кто христианин, а кто нет? Кто дал нам право проводить границы, отделяющие «веру» от «отпадения»? Постараемся объяснить нашу позицию.

Мы, конечно, не можем знать, кого, в конечном счете, Господь признает и кого не признает Своим. Но мы можем знать - и должны знать - в чем состоят наши нравственные и вероисповедные обязанности как христиан. Господь повелел нам быть Его свидетелями. Мы можем отказаться быть свидетелями, только отказавшись быть христианами. В обязанности свидетелей входит не только провозглашать истину об Иисусе Христе, но и ни в коем случае не поддерживать и не распостранять ложь о Нем. Те или иные утверждения о нашем Господе являются или истинными или ложными; сталкиваясь с ними, мы не можем уйти от необходимости занять ту или иную сторону; даже когда мы молчим, мы уже оказываемся на определенной стороне. Молчание может быть воспринято, как знак согласия. В некоторых ситуациях мы обязаны, со всем уважением к нашим оппонентам, выразить несогласие с их взглядами. Терпимость к чужим взглядам не означает безответственности в отношении своих собственных : «мы должны быть особенно внимательны к слышанному [от апостолов], чтобы не отпасть»(Евр2:1).
Размывание как вероучительных, так и нравственных основ христианства уже привело многие христианские общины на Западе к последствиям, о которых «стыдно и говорить». Это можно было бы рассматривать как чисто западную проблему, однако сейчас уже становятся заметны первые признаки проникновения подобных влияний и в среду российских христиан. В последнее время на русском языке стали выходить труды западных авторов, влияние которых заставляет вспомнить апостольское предостережение «Смотрите, братья, чтобы в ком из вас не было сердца лукавого и неверного, чтобы вам не отступить от Бога живого» (Евр. 3:12)

Слово Божие предостерегает нас от отпадения, и, хотя это весьма болезненная тема, мы должны задуматься, как конкретно в наше время и в наших условиях проявляется эта опасность.
«Веру и неверие - пишет Льюис - вечно, всегда будет разделять черта, четкая , как меч»(К.С.Льюис «Просто христианство. Бог под судом». стр. 233). Тактика врага состоит в том, чтобы вывести человека за эту черту потихоньку-полегоньку, так, чтобы он сам и не заметил, когда впервые постыдился своего Господа в роде сем прелюбодейном и грешном. «Поистине, самая верная дорога в ад - это дорога, по которой спускаются постепенно дорога пологая, мягкая, без внезапных поворотов, без указательных столбов» (К.С.Льюис «Письма Баламута» письмо двенадцатое, стр. 63) Человек может отпасть от Христа тихо и незаметно - без ритуальных кощунств, подписывания договоров кровью и прочих театральных эффектов. Именно поэтому слово Божие призывает нас быть внимательными и осторожными :

Но боюсь, чтобы, как змий хитростью своею прельстил Еву, так и ваши умы не повредились, уклонившись от простоты во Христе. Ибо если бы кто, придя, начал проповедывать другого Иисуса, которого мы не проповедывали, или если бы вы получили иного Духа, которого не получили, или иное благовестие, которого не принимали, - то вы были бы очень снисходительны к тому.
(2 Кор. 11:3-4)

Одна из целей этой статьи - ясно обозначить эту черту.
Открывая Евангелие, мы оказываемся перед лицом ни с чем не сравнимых, абсолютных притязаний Иисуса: постоянно, как прямо так и косвенно, Он отождествляет Себя с Богом. Он говорит, что абсолютное и вечное оправдание или осуждение человека перед лицом Божиим определяется тем, как этот человек отнесется к Нему, Иисусу. Он говорит, что мы должны довериться …му и повиноваться Ему, как можно доверять и повиноваться только Богу. Он говорит, что именно Он, Иисус из Назарета галилейского придет судить все народы в последний день. Он говорит, что Он должен быть важнее для нас, чем самые близкие люди. Что мы должны быть готовы с радостью принять гонения, муки и смерть, ради того, чтобы не отречься от Него.
Библейский Иисус Христос не дает нам возможности договориться с Ним «по хорошему» или переделать Его в соответствии с нашими собственными вкусами или желаниями. Мы можем только либо покориться Ему - такому, какой Он есть - либо отвергнуть Его. Именно отношение к Иисусу Христу, и ничто другое, определяет нас как христиан или нехристиан.
Наиболее вероятная возможность оказаться по ту сторону грани, отделяющей веру от неверия - это начать утверждать, что такой личности, которая выдвигала такие притязания и давала такие обетования, просто никогда не существовало в действительности. Есть две возможности это сделать: обьявить Иисуса вымышленной личностью от начала и до конца - как это делала «мифологическая школа» или утверждать, что не в меру восторженные ученики приписали «историческому Иисусу» (ныне, как предполагаетсЯ, покойному) высказывания, которых он никогда не делал и поступки, которых он никогда не совершал. «Мифологическая школа» не может представлять серьезной опасности, а вот о второй возможности следует поговорить подробно. Итак, это подход предполагает, что значительная часть высказываний и поступков, которые Евангелия приписывают Иисусу Христу, вымышленна ранней Церковью и «исторический Иисус» никогда не говорил о Себе как о Боге и Спасителе мира. Мы хотим обратить внимание на то, что именно такого подхода к новозаветным свидетельствам придерживаютсЯ многие западные теологи и библеисты, с которыми российские христиане уже столкнулись в ходе экуменических контактов.
Этот подход подается как «христианский», однако, как мы хотим подчеркнуть, следование ему неизбежно означает отказ от апостольского благовестия, и , как ни страшно это звучит, отпадение от того Иисуса Христа, которого проповедовали апостолы. В самом деле, единственный Иисус, которого нас призывает принять или отвергнуть христианское возвещение - это Иисус апостольского свидетельства, Христос и Сын Божий, Господь Церкви. Именно вера в этого, библейского Иисуса Христа делает нас христианами; именно отказ принять апостольское свидетельство об Иисусе как о воплощенном Боге и Спасителе мира выводит человека за рамки христианства как такового.
То, что мы говорим, может показаться жестким. Мы совсем не хотим бросить в кого-то камень. Мы просто хотим избежать неясности в вопросах, которые считаем самыми важными на свете, ибо мы верим, что нам надлежит дать отчет Господу и о наших словах, и о нашем молчании. Мы будем говорить прямо, потому, что было бы просто нечестно перед людьми прятать свои действительные убеждения за уклончиво-дипломатические фразы, которые можно понимать так и этак. Мы надеемся, что то, что мы говорим, никого не обидит.
Вопреки мнению отдельных уважаемых профессоров богословия, Писание дает достаточно четкие и ясные критерии принадлежности к христианской вере и отпадения от нее. Было бы странным, если бы слово Божие предостерегало нас от отпадения, не давая возможности четко определить, в чем оно состоит. Обратимся к самим апостолам:

Кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? Это антихрист, отвергающий Отца и Сына. (1 Иоанна 2:22)
а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь есть уже в мире. (1 Иоанна 4:3)

Итак, конкретный человек по имени Иисус, «пришедший во плоти» есть Христос, причем именно в том смысле, который вкладывает в это Иоанн: Спаситель Мира (Ин. 4:42) и Сын Божий (Ин 21:31). Человек, который отвергает это, т.е. утверждает, что «исторический ˆисус» не тождественен «Христу веры», не является ни христианином, ни даже либеральным христианином, но, напротив, занимает резко враждебную «Отцу и Сыну» позицию. Мы, конечно, можем счесть мнение того или иного «авторитетного современного теолога» более важным для себя, чем мнение апостолов, но в этом случае у нас не будет никаких оснований утверждать, что мы принадлежим к апостольской церкви и исповедуем апостольскую веру. Более того , этом случае мы вообще не сможем называть себя христианами. Единственная вера, которую можно назвать «христианской» - это вера, проповеданная апостолами. Никакого другого, «неапостольского» христианства просто не существует и взять его неоткуда. Господь не оставил нам возможности колебаться в этом вопросе, когда сказал апостолам:

Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня. (От Луки 10:16)

Мы предвидим определенные возражения. Что же делать, если обьективные и честные научные исследования привели нас к невозможности придерживаться традиционных взглядов по этому вопросу? Библейская наука, как и любая наука, не должна быть связана априорными догматическими установками; нельзя упрекать ученого за то, что он стремится определить научную истину, отказываясь выполнять тот или иной идеологический заказ. Мы знаем об этих возражениях и постараемся на них ответить. Мы намерены показать, что на самом деле либеральный подход к Библии исходит из определенных вненаучных догматических установок, и выполняет определенный идеологический заказ.
Но перед этим, давайте на минуту допустим, что библейская наука обьективно доказала, что реально существовавший Иисус не тождественен библейскому Христу. Это значит (хотя либеральные библеисты избегают говорить это открытым текстом) что тот Иисус Христос, которому молятся христиане, которому служат как Господу и на которого уповают как на Спасителя - просто мифологический образ, созданный воображением ранних христиан, спроэцировавших на «исторического Иисуса» свои чаяния и надежды. В этом случае христианство - это «всемирно-историческое надувательство»(Штраус), апостолы оказались лжесвидетелями о Боге, а те, кто надеется на Христа, несчастнее всех человеков. Если либеральные библеисты правы, то Евангелие - это ложь, и ложь поистине чудовищная, ложь, с которой ни один честный человек не может иметь ничего общего. «И всякий человек ( человек, не кролик) просто обязан выяснить, как обстоит дело, а потом - или всеми силами разоблачать преступный обман, или всей душой, помышлениями и сердцем предаться истине»(К.С. Льюис «Просто христианство. Бог под судом. стр. 234) Если вы пришли к выводу, что евангельское свидетельство об Иисусе как Христе и Сыне Божием не соответствует действительности, то открыто порвите с христианством. Считать, что христианство ложно в самом своем основании, но это не помешает нам тусоваться на наших «христианских» тусовках, играть в наши «христианские» (в частности, экуменические) игры, и зарабатывать на жизнь в качестве «христианских» служителей - это позиция, которая не может не вызвать глубокого недоумения. Если человек убежден в том, что наболее честной позицией по отношению к библейскому свидетельству будет неверие, он, конечно, вправе это неверие проповедовать и как-то обосновывать. Но, на наш взгляд, с его стороны будет просто неправдой и лукавством вводить людей в заблуждение относительно своих взглядов и намерений, выдавая проповедь неверия за «христианское» богословие и «христианскую» библеистику.
Мы также хотим призвать наших читателей критически отнестись к претензиям модернисткой библеистики на «научную обьективность» и «интеллектуальную честность». Люди склонны доверять специалистам. Трудно, даже как-то неприлично спорить с человеком, потратившим всю жизнь на тщательное исследование библейских свидетельств, особенно если ты не «авторитетный современный теолог», а всего-навсего мирянин, чье знание Писания оставляет желать много лучшего. Мы, однако, считаем, что спорить все-таки можно. Мы не сомневаемся в глубоком интеллекте и блестящей образованности либеральных библеистов; но интеллект и образование С это инструменты, которые человек использует так, как он хочет их использовать.
«Ведь ими (критическими историками) тоже водит вера, убеждения. Если они не верят в Иисуса, т.е. в Его свидетельство о Себе, то они неизбежно будут считать большинство рассказов о Нем мифами. Если же верят, то никакие изысканияне могут поколебать их веру. Есть парижская книга Льва Жилле «Иисус Назарянин». Сам автор пытается надеть тогу беспристрастия и показать Христа в свете истории. И все же видно, что он при всем своем критицизме верит в Него. Тогда этот критицизм перекочевывает в сферу науки. Альберт Швейцер в своих исследованиях пытался показать, что образ Христа есть плод веровании ранней христианской общины. Это априорное суждение явилось в результате того, что он сам отошел этой веры, отошел от христианства. Евангелия не «фотографии». Это верно. Но в то же время, они, если оставить в стороне их духовную ценность, являются, как это признала современная критика, ценнейшим историческим свидетельством о Христе. Они были написаны тогда, когда живы были еще многие очевидцы событий. Разве одно это не требует от нас относиться к ним не только как к памятникам религиозной веры первохристиан? И, если, наконец, Христос является действительно нашим Искупителем, неужели Он не в силах был так определить ход возникновения новозаветной письменности, чтобы самое важное доршло до нас, дошло до каждого столетия.» (о.Александр Мень. Письмо к о.Сергию Желудкову цит. по кн. «Почему и я - христианин» стр297-298, выделено нами)
Когда речь идет об исследовании Священного Џисания, человек неизбежно делает выбор. По слову Паскаля, «одни боятся потерять Бога, другие боятся Его найти». Как на это уже обращал внимание о.Александр Мень (см. приведенную цитату), человек, принимающий библейского Иисуса Христа, как своего Господа, заинтерсован в утверждении веры. Человек, отвергающий Его заинтересован в том, чтобы представить веру чем-то неоправданным и несосотоятельным, а самого Иисуса Христа христианской веры - призрачной фигурой, никогда не существовавшей в действительности.
Именно этот выбор и определяет, как люди будут пользоваться своим интеллектом и образованием. Мы должны признаться, что подходим к библейским свидетельствам предвзято - мы априорно считаем их заслуживающими доверия. Но мы вправе ожидать аналогичного признания и от наших оппонентов. Негативный подход, исходящий из «презумции виновности» - т.е. такой, который заранее отказывается верить апостольскому свидетельству об Иисусе как Христе и Сыне Божием - также не является обьективным. Было бы ошибкой принимать за «научно обоснованные выводы» то, что на самом деле является результатом чисто волевой установки. Не нами замечено, что говоря о «научной обьективности» либеральные библеисты просто «привносят свое личное неверие в историческое исследование» и что «и охотничьей собаке не выследить и не заметить всех доводов, основанных не на историческом знании, а на скрытом допущении невозможности, невероятности или неуместности чудес»(К. С. Льюис «Чудо»стр. 6, 164). Неверие является исходной посылкой подобных библейских изысканий, а не их результатом. После весьма сложных научных манипуляций из шляпы либеральной библеистики выскакивает тот самый кролик догматического неверия, который и сидел там с самого начала. А никто другой оттуда выскочить и не мог.
Мы также хотим обратить внимание на те плоды, которые модернизм уже обильно принес в западном христианском мире -- либертарианство в отношении морали и суперэкуменизм в отношении к нехристианским религиям. Мы ни в коем случае не хотим сказать, что идеологи модернизма -- люди лично безнравственные. Но мы не можем не заметить, что влияние модернизма в жизни конкретных христианских общин привело не к торжеству христианского идеала, освобожденного от «догматических оков», но к тому, что Писание называет «превратным умом» и «непотребствами». Это более или менее всем известно, и мы надеемся, у нас нет необходимости подробно говорить на столь неприятную тему. Заметим только, что нравственные плоды модернизма настолько очевидны, что уже можно со всем основанием утверждать, что эта дорога ведет в Содом, а не в Иерусалим.
Еще один плод модернизма -- отказ от провозглашения уникальности Иисуса Христа в целях «религиозного диалога». При этом предполагается, что религиозные традиции, игнорирующие или отвергающие Иисуса Христа, должны быть признаны такими же верными путями к Богу, как и Евангелие. Предполагается также, что христиане должны отказаться от «миссионерского подхода» к представителям других религий, т.е. оставить всякие попытки так или иначе свидетельствовать им о Христе, и заняться поисками «теологически обоснованного базисного консенсуса» (выражение Ганса Кюнга). «В экуменическом духе примирения иудаизм, христианство и ислам смогут подключиться к богатствам великих религий Индии и дальнего Востока -- к их духовным ценностям, к их мистической глубине, к их прошедшему столетия испытаний взгляду на на мир и человека» (Ганс Кюнг «Куда идет христианство» Путь 2.1992 стр.158) Такой подход рекламируется как путь к преодолению отчужденности и вражды между людьми, путь к установлению всеобщего мира и согласия.
Мы хотим обратить внимание наших читателей на то, что наиболее яркие примеры установления подлинно братских отношении с нехристианами показали такие люди как брат Шарль Фуко, мать Тереза, малая сестра Магдалена -- т.е. как раз те люди, которые не искали «теологически обоснованного базисного консенсуса» и уж тем более не «подключались к мистическим глубинам», а проявляли безусловную верность Господу Иисусу Христу. Оставив Господа Иисуса ради «религиозного диалога» мы ничуть не станем ближе к мусульманам или индуистам -- напротив, мы отвернемся от Того, кто есть смысл и цель всякого подлинного религиозного поиска. Мы не сомневаемся в необходимости сотрудничества с представителями нехристианских религий (и вообще со всеми людьми доброй воли) в миротворческой или социальной деятельности, но мы должны признать, что Евангелие предельно ясно провозглашает Иисуса Христа не одним из возможных путей, но Путем в абсолютном смысле (напр. Ин.14:6). В самом деле, если мы всерьез верим, что в Иисусе Христе воплотился Бог, мы не можем искать Бога где-то еще вне или помимо Иисуса Христа. Признавать спасительность «других путей» значит обьявлять крестную жертву нашего Господа ненужной -- смирение Рождества, скорбь Гефсимании, оставленность Креста и слава Воскресения были бы чем-то просто лишним, если спасение падшего человеческого рода могло совершится каким-то другим путем. Модернисткие богословы могут выдвигать свои суперэкуменические проэкты только потому, что они уже давно отвергли веру в то, что Бог так возлюбил мир, что отдал Сына Своего Единородного.
Возможно, некоторым из наших читателей то, что мы говорим, покажется неприятным. Мы еще раз хотим подчеркнуть, что не хотим никого обидеть; перед Богом, Которому нам надлежит дать отчет, мы не можем уклониться от нашей обязанности предупреждать людей о духовной опасности, которая представляется нам вполне реальной. В конце концов, нам всем предстоит умереть и на собственном опыте убедиться, насколько соответствуют истине обещания вечной жизни устоявщим или предостережения отпадшим.
…сть еще один важный вопрос, который мы хотели бы поднять в этой статье: стоит ли христианам переводить, издавать и распостранять подобного рода работы? Њы ни в коем случае не хотим оказывать на кого бы то ни было давление или тем более указывать людям, как им себя вести. Њы просто хотим обратить внимание на вопрос, который в этой ситуации неизбежно встает перед христианской совестью: проявим ли мы верность нашему Искупителю, если будем способствовать распостранению вглядов, отрицающих Его Божество и Его искупительное служение? Называя себя христианами, мы неизбежно оказываемся в положении свидетелей -- или лжесвидетелей -- о Господе. Так или иначе, словом или делом, вслух или по умолчанию, прямо или косвенно, мы исповедуем нашего Господа перед людьми -- или стыдимся Его и Его слов в роде сем прелюбодейном и грешном, обращаем многих к правде -- или соблазняем малых сих, пребываем во Христе -- или отпадаем, как засохшие ветви.
Чтобы пояснить, что мы имеем в виду, приведем пример. Представьте себе, что вы столкнулись с людьми, которые рассказывают о вашем знакомом священнике вещи, с которыми Вы не можете согласиться, Например, то, что он и не священник вовсе, а священником его обьявила его не в меру восторженная община, что все его проповеди, статьи и научные работы созданы той же общиной (хотя, возможно, и отражают в какой-то мере его собственные идеи), а все рассказы о его самоотверженном служении нуждающимся С вымыслы и легенды, сложившиеся в ходе постепенной «мифологизации» его образа. Скорее всего, Вы почуствуете себя обязанным сказать этим людям, что они, очевидно, стали жертвой дезинформации, и станете (со всем возможным уважением и тактом) увещевать их, чтобы они воздержались от дальнейшего распостранения этой дезинформации. Вероятно, Вы почуствуете, что поступите неправильно, если промолчите в этой ситуации. И уж совсем вряд ли Вы согласитесь участвовать в издании и распостранении книги под таким, например, названием: «Иван Иванович один, но много ли отцов Иоаннов?», где такие взгляды будут высказываться и как-то обосновываться.
Если Иисус Христос называет нас Своими друзьями, а мы называем Его нашим Господом, то вряд ли можем отказать Ему в том, в чем не отказали бы любому знакомому священнику, да и любому знакомому вообще. Говоря все это, мы не собираемся никого укорять или обличать. Мы просто хотим сказать, что вопрос этот существует, и, на наш взгляд, над ним стоит задуматься.
Поскольку считается само собой разумеющимся, что распостранением определенной точки зрения занимаются ее сторонники, распостраняя определенные взгляды, мы неизбежно солидаризируемся с ними. Способствуя пропаганде определенных убеждений мы, тем самым , свидетельствуем и о своих собственных убеждениях. Мы знаем, что многие христиане отказываются проявлять твердую позицию из опасения проявить недостаточную приверженность идеалам свободы и терпимости. Мы не сомневаемся, что свобода и терпимость -- это правильные и совершенно необходимые вещи, но мы хотим обратить внимание на то, что тактика врага нашего спасения как раз и состоит в том, чтобы извратить и исказить вещи, которые изначально являются хорошими. Все мы хорошо знаем, как враг пытается выдать человеческую раздражительность -- а иногда и бесовскую злобу -- за святую ревность о правой вере. Бывает труднее заметить, как он пытается выдать безответственность за свободу и индефферентизм за терпимость.
Человеческая свобода является Божиим установлением. Именно Бог предоставляет человеку выбор, который никто не может у человека отнять:
«Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил Я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, чтобы жил ты и потомство твое» (‚т. 30:19)
«Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще; и святый да освящается еще» (Откр 22:11)
Пытаться каким-то образом навязать человеку благословение, которое он отвергает -- значит не только покушаться на его свободу, но и восставать против ясного слова Божьего. В то же время мы хотим подчеркнуть -- и это представляется нам особенно важным -- что свобода не существует отдельно от ответственности. Реальный выбор имеет реальные последствия. Уже тот факт, что Бог не пожелал просто списать или проигнорировать наши грехи, но искупил их столь великой ценой, говорит о том, что Бог в высшей степени серьезно относится к человеческому выбору. Пользуясь своим правом на выбор мы должны отдавать себе отчет в том, какой выбор мы делаем и в том, какие последствия он будет иметь для нас и для других людей.
Мы также не сомневаемся в необходимости проявлять терпимость. Необходимо со смирением относиться к своим мнениям и с уважением -- к мнениям других людей. Но мы должны отметить, что вопрос мнений и вопрос личной верности -- это принципиально разные вопросы и было бы опасно их путать. Нет ничего страшного в том, чтобы изменить свое мнение -- никогда не менять своих мнений было бы признаком глупости и гордыни. Но поистине страшно изменить своим личным обязательствам -- тем обязательствам перед Богом и людьми, которые мы принимаем, называя себя христианами. У нас есть совершенно конкретные обязательства по отношению к Господу Иисусу Христу, и одно из них -- не стыдиться Его и Его слов перед людьми (Мк 8:38). Этому требованию, которое Он выдвигает столь ясно -- и со столь суровым предостережением -- мы можем подчиниться только в том случае, если признаем, что Евангелия дают вполне адекватное представление о Его личности и о Его проповеди. Согласиться, что «Христос веры» есть плод религиозного творчества ранней Церкви, а Его высказывания были приписаны «историческому Иисусу» уже задним числом -- это не значит переменить мнение. Это значит постыдиться Его и Его слов.
Ситуация, существующая в современном экуменическом движении ставит нас перед неизбежным выбором: что для нас важнее С единство как таковое или Христос? Мы с глубоким сожалением должны констатировать, что для некоторых экуменических деятелей на Западе слишком «догматический» Христос Библии и традиционной христианской веры оказывается просто досадной помехой на пути к «экуменическому единству». Если мы выбираем такое «единство», то нам, возможно и удастся собраться за одним столом, но самое главное место за этим столом останется пустым. Если мы выбираем Иисуса Христа, то мы должны быть готовы к тому, что нам придется иногда говорить «нет». Если мы ищем единства во Христе, мы не сможем быть едиными с теми, кто в Него не верит. Если мы хотим быть едины в нашем стремлении быть Ему угодными, мы не можем быть едины с теми, кто открыто отвергает Его заповеди. Это не вопрос терпимости или нетерпимости. Это вопрос верности Тому, кто возлюбил нас и предал Себя за нас. Мы уверены, что именно на этом пути -- пути личной преданности нашему общему Спасителю -- мы и обретем то единство, которое Он заповедал своим верным. Мы хотим закончить эту статью словами человека, который показал прекрасный пример того, как глубокая заинтересованность в христианском единстве может сочетаться с твердой приверженностью вере, «однажды переданной святым»:
« Мне кажется, что «эстремисты» в каждой церкви ближе всего друг к другу, а «люди широких взглядов» никак не могут столковаться. В мире догматического христианства тысячи людей разных исповеданий говорят одно и то же, а в мире размытой, расплывчатой религиозности маленькие группки единоверцев говорят совершенно разное и меняют мнение каждые пять минут. От них соединения не дождаться. «(К.С.Льюис «Просто христианство. Бог под судом. стр. 264)»

Познакомься с народом
Главная страница
Напишите мне